Затянуло в трубу
Цены на нефть постепенно начинают восстанавливаться после беспрецедентного обвала минувшей зимой. Между тем нефтяные компании, чьи прибыли существенно сократились, развернули активность в сфере слияний и поглощений. Объявление о том, что англо-голландская Shell покупает британскую BG стало первой ласточкой. Сделка обещает стать крупнейшей. Сумма коммерческого предложения составила 70 миллиардов долларов, и если сделка состоится, объединенная компания станет мировым лидером на бурно развивающемся рынке сжиженного природного газа.
Мировой рынок нефте- и газодобычи всегда был в значительной степени олигополией, в которой доминировали несколько крупных игроков. Мелкие компании, разумеется, свой кусок тоже имели, однако, учитывая гигантские инвестиции, которые требуются для разработки крупных месторождений, их роль в основном сводилась к «санитарам леса», подбирающим то, что монстрам не интересно.
К 50-м годам прошлого века сложилась группа сильнейших нефтяных компаний, которые на тот момент почти полностью захватили рынок. Названия этих фирм, представлявших Великобританию и США, несколько раз менялись, и современникам они известны уже под именами British Petroleum, Royal Dutch Shell, Chevron, Texaco, Persian Gulf Oil, Exxon и Mobil. С 70-х годов им пришлось подвинуться и уступить часть рынка арабским госкомпаниям (доля «сестер» упала с 85 процентов примерно до половины). Одна из «сестер» (Persian Gulf Oil) исчезла в 80-е, поглощенная Chevron и BP, но остальные оставались ключевыми участницами рынка.
Наконец, в конце 90-х случился радикальный передел. Произошло сразу два мегаслияния: Chevron поглотила Texaco, а Exxon объединилась с Mobil. Наконец, BP купила несколько компаний помельче, включая части легендарной рокфеллеровской Standard Oil. В итоге конфигурация рынка вновь поменялась, и возникла система под названием Big Oil ( «Большая нефть»), состоявшая из пятерки корпораций: Shell, ExxonMobil, Chevron, BP и французской Total SA. Иногда к этому списку прибавляют еще и ConocoPhilips.
Однако эта шестерка владела только шестью процентами всех запасов нефти и газа в мире. На сцену вышли суперкомпании из развивающихся стран. Чтобы отразить их участие в мировом рынке, газета The Financial Times составила список новых «семи сестер», в число которых вошли венесуэльская PDVSA, китайская CNPC, малайзийская Petronas, бразильская Petrobras, саудовская Saudi Aramco и, наконец, российский «Газпром». Вместе с вышеуказанными шестью западными структурами эти компании поделили мировой рынок заново.
В 2000-е годы нефтегазовые «мажоры» переживали самую настоящую золотую эру. Цены на нефть даже с поправкой на инфляцию достигли исторических максимумов. Газ, традиционно считающийся в формулах поставок в корреляции с нефтью, также приносил баснословные прибыли. Оборотной стороной процесса было параллельное подорожание услуг. Но самое главное — добыча становилась все более трудной, так как традиционные месторождения исчерпывались. Основные запасы концентрировались в руках компаний из развивающихся стран, заинтересованных в сотрудничестве с западными суперкорпорациями только на самых сложных и требующих продвинутых технологических решений месторождениях.
И вот в середине 2010-х конъюнктура вновь стала меняться. Сланцевый газ, а затем и нефть резко снизили цены на основные ресурсы. Марка Brent, еще летом прошлого года стоившая 110 долларов за баррель, едва переваливает за 60 долларов, а был период, когда она приближалась к 40. Прибыли компаний начали сокращаться, причем по-настоящему это будет заметно к концу текущего года (если, конечно, цены не взлетят до конца года, что сомнительно).
В таких условиях новый передел рынка неизбежен. Несколько удивляет, на первый взгляд, то, что он сразу начался со сверхкрупных игроков. С другой стороны, понятно, что BG, как следует из ее ныне неофициального полного названия (British Gas) специализируется в основном на добыче природного газа. Между тем в США падение цен на этот ресурс за последние семь лет было четырехкратным. В Европе и Азии снижение оказалось менее существенным, но тоже достаточно чувствительным для большинства участников рынка.
Выживает сильный
К слову, сделка между Shell и BG во многом направлена именно на покорение самого «вкусного» в мире азиатского рынка. Цены на нем упали с достигнутого в начале 2014 года пика в 20 долларов за миллион британских термальных единиц (БТЕ), или 702 доллара за тысячу кубометров, до 7 долларов за миллион БТЕ. Это уже очень близко к европейским спотовым ценам, но по-прежнему в два с лишним раза выше американских.
В отличие от рынка Европы, который в принципе радикально расти уже не должен, учитывая стремление европейских стран как можно более активно использовать возобновляемые источники, в Южной и Восточной Азии потенциал для расширения рынка почти бесконечен. Это и Япония, отказывающаяся от атомных электростанций, и Китай с экономическим ростом 7 процентов в год (при постепенном снижении роли угля в топливном балансе), и Индия, и страны Индокитая — словом, потребительские перспективы региона неисчерпаемы.
Еще один важный момент: в Азии популярен именно сжиженный и в меньшей степени — трубопроводный газ (что объясняется серьезной удаленностью от его основных источников). Его продажи по большей части регулируются многолетними контрактами, где стоимость поставок привязана к цене на нефть, хотя часть газа (примерно четверть всех сделок) продается на спотовом рынке.
Вместе две компании сейчас производят 45 миллионов тонн СПГ — примерно 20 процентов от общемирового объема. Сделка поможет им за счет масштабов уменьшить убытки от волатильности цен на рынках и Азии, и Европы. Между тем BG уже сейчас несет немалые убытки. В декабре компания отправила свой первый танкер СПГ с терминала в австралийском Квинсленде, в который она вложила 20,4 миллиарда долларов, однако из-за падения цен поставки оказываются не столь выгодными, и корпорация списала 4,1 миллиарда долларов потерь. В целом выручка подразделения сжиженного газа в четвертом квартале рухнула на 32 процента к тому же периоду прошлого года.
В связи с тем, что цены на газ на азиатском рынке упали, первая поставка СПГ с американских месторождений, которую BG планирует на этот год, может и не найти покупателя. Или реализовывать газ придется по сниженным ценам, что приведет к новым убыткам.
В таких условиях неудивительно, что BG согласна на предложение Shell о поглощении. Закон рынка работает жестко: в неблагоприятных условиях слабый гибнет. Поэтому акционерам выгодно продать компанию сейчас, пока ситуация не ухудшилась радикально. Тем более что цену Shell предложила весьма щедрую, в полтора раза превышающую текущую рыночную стоимость BG (47 миллиардов долларов).
Разумеется, сделка еще должна пройти разнообразные процедуры согласования, но можно допустить, что особых затруднений с этим не возникнет. Резкое усиление Shell, которая и так является крупнейшей нефтегазовой компанией мира по объему выручки (по чистой прибыли в 2014 году лидировала ExxonMobil), может спровоцировать цепную реакцию.
Прикупи-ка мне сланцев
Кого она коснется в первую очередь? Маловероятно, что целью поглощения станут национальные «чемпионы» из европейских стран вроде Total или итальянской Eni. Вряд ли стоит ожидать и поглощений между компаниями из Big Oil, — все-таки сейчас ситуация на рынке углеводородов не так плоха, как на рубеже веков.
Весьма перспективными выглядят покупки на американском рынке, где сланцевый бум позволил подняться десяткам сравнительно небольших компаний. Теперь, когда для многих из них цена на нефть не позволяет работать в прибыль и тем более отдавать набранные во время роста кредиты, продажа бизнеса выглядит наилучшим решением. Bloomberg называет в качестве целей для сделок Anadarko Petroleum, Hess, Whiting Petroleum, Marathon Oil и EOG Resources. Что касается покупателей, то взоры в основном обращены на ExxonMobil, которая наверняка попытается оспорить подъем Shell.
Слияния и поглощения на нефтегазовом рынке выглядят еще более интересными с учетом того, что уже в этом году для всего мира может открыться Иран, — если санкции все-таки снимут к 30 июня. Увеличение добычи нефти и особенно газа может потребовать от республики внешних инвестиций и технологий. Иранский газ, по запасам которого страна находится на втором месте в мире, будет востребован как в Индии и Китае, так, возможно, и в Европе — с учетом возрождения интереса европейцев к альтернативе российской трубе. Но потянуть иранские проекты смогут только самые сильные и финансово устойчивые корпорации, которые предложат лучшие, чем у конкурентов, условия. Все это располагает к тому, чтобы ожидать больших перемен в глобальной отрасли добычи углеводородов.
Дмитрий Мигунов
|
